- Это здесь хранится моя казна? - удивился конт.
- Нет, что вы, - слегка улыбнулась Нанни. - Это на мелочи, а казна в сейфе в кабинете, за портретом вашей матушки. А ключи от него хранятся у меня и у Рэя. Все не было времени вернуть вам их.
- И не надо, - беспечно махнул рукой конт. - Пусть будут у вас. Это же надо... а я и не знал, что там есть сейф.
- Вы просто забыли, - нежно улыбнулась Нанни.
- Спасибо, матушка.
Конт чмокнул ее в щеку и убежал, а женщина еще долго стояла посреди комнаты, не замечая слез, текущих по щекам. Затем она решительно тряхнула головой и подошла к окну, выглядывая на улицу.
- Значит, ты хочешь моего сына? Шиш тебе, а не Берт! - прошипела она, провожая взглядом бегущую через двор Эльсу. - Не для тебя, пустомели, дубок растили.
Виктория довольно улыбалась и тихонько прикрыла дверь, направляясь в покои Литины. Она действовала по наитию, так, как ей подсказывало сердце, не думая о последствиях. И матушкой она назвала Нанни, точно зная, как это будет ей приятно, ведь именно эта женщина не спала ночами, баюкая на руках чужого ей ребенка. Именно она видела, как у Алана прорезается первый зуб, как он делает первый шаг. Она была рядом, когда он болел, когда плакал от обиды на отца, никогда не любившего королевского бастарда. К ее мягкой груди он прижимался в грозу, ее звал, когда было страшно. И какой бы сволочью не был настоящий Алан Валлид, а Нанни он по-своему любил. Как умел. И за это Виктория почти простила ему все остальное.
Конт тихонько приоткрыл дверь и заглянул внутрь. Супруга была не одна. Возле стола они стояли втроем - брат Взывающий, мастер по дереву и Литина. Сегодня на женщине было изумрудное платье с расшитой бисером кокеткой, свободное от груди, с узкими рукавами, тоже украшенными мелкими цветными стеклышками. Ксен прижимал к груди вышивку, изображающую лик Ирия и громко вещал:
- Это мы отправим в подарок главе нашего Ордена, поэтому рамку нужно сделать из дорогого сорта дерева! И натянуть ткань на тонкую дощечку! А вот эти три работы, - он ткнул пальцем в разложенные на кровати вышивки, - я повешу в новых храмах, которые, волей Ирия Светлого, скоро откроются в каждой вески владений конта Валлид.
- Кирена, позволите? - улыбающийся конт вошел в покои супруги. - Всем добрый день! Литина, вы очаровательны. Зеленый вам к лицу.
Кирена смутилась, но руку конту подала, к которой он и приложился, едва касаясь кожи губами. Алан окинул взглядом разложенные работы, еще раз подивившись таланту Литины, и ткнул пальцем в картину, изображающую бегущих лошадей:
- Эту работу в тонкую рамку из светлого дерева и повесить в моем кабинете. Кирена, вы талантливейшая из женщин.
Литина покраснела и благодарно кивнула мужу.
- Завтра праздник, и я зашел предупредить вас, моя дорогая супруга, что собираюсь провести его в вашем обществе. Вы ведь не будете возражать? - Алан лукаво подмигнул испуганной жене.
Литина не возражала, она просто не успела произнести ни одного слова, как конт уже выскользнул за дверь.
"Ес! Не спи теперь, мучайся, с чего бы это дражайший муженек стал таким добрым и заботливым! Не думаешь ли ты, моя разлюбезная супруга, что я забыл, кто меня пытался убить?"
У комнаты игуша конт остановился.
- Кто приходил к нашим гостям? - спросил он у стражника, стоящего на посту у двери.
- Мальчишка-раб бегает туда-сюда, служанка приходила убирать, еще Райка приходит. Только она не к игушу, она к ээээ... - воин замялся, не зная, как назвать Дара. В Крови уже все знали, что это сын хозяина, но пока официально не было объявлено о его вводе в семью, он оставался обычным сервом, - к мальчишке. Кормит его, говорит, худой очень.
- Пусть ходит, - махнул рукой конт, постучал в дверь и, дождавшись отклика, зашел внутрь.
Сердце испуганно притихло и, словно взбесившийся будильник, затикало с удвоенной скоростью. Иверт, прикрытый по пояс тонкой мягкой тканью, полностью повторяющей очертания мужского тела, полулежал на подушках и слегка насмешливо смотрел на гостя. Виктория криво улыбнулась, не в силах оторвать взгляд от его лица. Какие красивые глаза! Насыщенная яркая зелень в обрамлении густых коричневых ресниц. Каштановые волосы он собрал в хвост, перетянув его обрезком ткани. Синяки уже приобрели болотно-желтый оттенок, раны покрылись коркой. Да и сам раненный выглядел веселее, чем в последнюю их встречу. Она с усилием отвела взгляд от мужчины, с ужасом чувствуя, как внизу живота что-то шевелится. До сих пор Виктории удавалось избегать возбуждения, и мысль о том, что это может произойти здесь и сейчас, ввела ее в панику. "Гадкое тело! Гадкие ощущения! Брома мне! Брома!" - возопила она про себя.
- Бешеный Алан, зачем стучать в дверь своего дома?
- И тебе добрый день, Иверт. - Алан плюхнулся на кровать Дара, закинув нога на ногу. Очень неудобно, но если что, хоть спрячет последствия. Бедные мужчины, как они с этим борются?
- Вот зашел узнать, как ты, - пробормотал он, вдруг понимая, что совершенно не знает, о чем говорить. Все, о чем Виктория хотела спросить игуша, вылетело из головы.
- Я видел, как ты танцевал в ночи, - вдруг заявил Иверт.
Виктория почувствовала, как у нее заполыхали уши.
- Да? - смущенно пробормотал Алан.
О, черт! Значит, он видел, как она в конце поцеловала его клинок! Стыдно-то как! Что он подумает?
- Если хочешь, я обучу тебя нашему бою. Ты неправильно держал яташ.- Увидев непонимание на лице конта, Иверт пояснил: - Это название моего меча. Вы, чужаки, называете его кривой меч, но это неправильно.
- Ятаган. Я называю такие мечи ятаган, - улыбнулся Алан. - Я буду благодарен тебе, если ты станешь моим наставником. Мне нравится твой меч, он словно продолжение руки. И еще, я взял твой лук, - признаваться, так сейчас, пока Иверт настроен благосклонно.